Брачный сюрприз - Страница 38

К этой минуте Карен пребывала в таком состоянии, что ни в чем не могла отказать Джону, да и, по правде говоря, такая поза лишь сильнее распалила ее. Она стояла перед Джоном, бесстыдно широко расставив ноги, а он сжимал обеими руками ее обнаженные бедра, и его жаркое дыхание щекотало атласно-гладкую кожу живота Карен.

То, что делал с ней Джон, было одновременно и ласками, и пыткой. Сильные его пальцы нарочито медленно скользили по ее обнаженным ногам, поднимаясь от колен к упругим бедрам, к тонкой талии, к высокой напрягшейся груди и обратно к гладкому животу. Карен беззвучно вскрикнула, когда он добрался до треугольника темных волос, чьи шелковистые завитки скрывали ее охваченное жаром лоно. Она ждала продолжения… но Джон, как нарочно, снова принялся ласкать ее бедра, легко, почти небрежно касался то груди, то живота — только не там, где пылало ее истомленное нетерпением естество. Эта сладкая пытка длилась, казалось, целую вечность, и Карен кусала губы, всем своим разгоряченным телом ощущая коварные ласки уверенных мужских пальцев.

Наконец рука Джона властно скользнула между ее ног, и пальцы его как бы невзначай коснулись напрягшегося бутона потаенной плоти. С искусанных губ Карен сорвался низкий, почти звериный стон — и тогда Джон, разом лишившись своего внешнего хладнокровия, тоже застонал и, с силой схватив Карен за бедра, рывком дернул ее на себя и вместе с ней повалился на постель.

Карен едва не закричала от безмерного облегчения, ощутив, как горячая твердая мужская плоть ворвалась во влажные недра ее лона. Опьяненная страстью, она раскачивалась в буйном ритме — то припадала к распростертому под ней мужчине, то отстранялась, неистово запрокинув голову, и с каждым движением Карен Джон все глубже погружался в нее. Упиваясь своей призрачной властью над этим сильным мужчиной, Карен зачарованно смотрела в его глаза — и видела в них тот же безумный пламень, в котором сгорала ее разгоряченная плоть.

Они одновременно достигли вершины наслаждения и, обессилев в сладостных судорогах, бок о бок рухнули на повлажневшие атласные простыни. Карен приникла к Джону, а он, зарывшись лицом в ее спутанные волосы, что-то жарко и неразборчиво шептал.

Потом он вдруг отстранился — и Карен из-под полуприкрытых век увидела в его глазах неистовый огонь торжества.

— Вот такой ты мне нравишься больше всего, — жарко прошептал Джон. — У тебя нет сил помешать мне сделать все, что я захочу…

Карен протестующе застонала, когда его рука скользнула между ее бедер. Джон лишь рассмеялся и, властным движением раздвинув ноги Карен, опустился на нее. Лишь тогда она ошеломленно осознала, что он ничуть не устал и по-прежнему готов к продолжению любовной схватки.

— Вот что я скажу тебе, моя сладкая ненасытная Карен, — входя в нее, хрипло прошептал Джон. — Во-первых, больше у тебя не будет других любовников, кроме меня. Только я, поняла? Только я, — повторил он с нажимом, двигаясь в ней все быстрее. — Ты будешь приходить ко мне, когда я захочу, ложиться со мной в постель, когда я того пожелаю, исполнять все, что ни придет мне в голову. Тебе все ясно?

Карен вдруг отчаянно захотелось послать его ко всем чертям, но с губ ее не сорвалось ни одного резкого слова. Господи, как же она все-таки слаба! Чудовищно слаба…

— Тебе… все… ясно? — выдохнул Джон, с каждым словом все глубже проникая в нее.

— Да! — выкрикнула Карен, осознавая, что голос плоти в который раз возобладал в ней над голосом разума. — Да, да, да!..

И мир взорвался тысячами сладостных искр.

Глава 14

Утром к Карен вновь вернулась гордость, и тогда ее охватил жгучий гнев — главным образом на себя. Как могла она позволить Джону обращаться с ней, точно с гаремной рабыней, бесстыдной и безмозглой секс-куклой?!

И неважно, что этим утром Карен чувствовала себя прекрасно как никогда, что глаза ее сияли, а на лице, дышавшем почти юношеской свежестью, не осталось и следа ночных любовных излишеств. Неужели она могла столь низко пасть ради дешевых радостей плоти?..

Что до того, что она снова влюбилась в Джона… Это уж и вовсе непростительный грех!

Мысли эти отнюдь не радовали Карен. И тем нелепее при свете дня казалось ей унизительное соглашение, которое вытребовал у нее Джон, и именно тогда, когда она просто не могла ему перечить, не то что прямо и откровенно сказать, куда он может засунуть свои типично шовинистские прихоти.

Джон, должно быть, спятил, если думает, что здравомыслящая и независимая женщина способна согласиться на добровольное рабство! Не для того Карен столько лет трудилась, чтобы снова превратиться в безвольную глупышку Кэрри! Еще чего не хватало!

Заказав завтрак в номер, она приняла душ, оделась, причесалась и, влив в себя две чашки крепчайшего кофе, принесла третью чашку в спальню. Джон еще спал, и Карен присела на край постели, не в силах оторвать от него глаз.

Она старалась держать себя в руках, но при одном взгляде на спящего Джона ее благие намерения едва не обратились в прах. До чего же он красив, когда спит, и длинные ресницы густыми тенями лежат на смуглых щеках, красиво очерченные губы по привычке чуть приоткрыты… Карен чуть не застонала, когда взгляд ее скользнул по обнаженному телу Джона, едва прикрытому простыней. Это зрелище тотчас напомнило Карен о безмерном наслаждении, которое могла бы подарить ей эта совершенная мужская плоть.

Готова ли она из гордости пожертвовать наслаждением?

Карен выпрямилась, упрямо вздернув подбородок. Да, сказала она себе, готова. Безусловно!

Легко, конечно, быть храброй, когда Джон еще спит. Все равно что войти в клетку льва, когда сам лев убит или усыплен, а потом бахвалиться своей отвагой.